1. Имя.
Gokudera Hayato | Гокудера Хаято.

2. Возраст.
16. вроде бы

3. Пол.
Мужской.

4. Социальное положение.
Вонгола, Хранитель Урагана, яро стремящийся к должности Правой Руки Дэчимо.

5. Пробный пост.
Вот все и кончилось. Хорошо, что хоть благополучно, пусть и не без трудов для Вонголы. Бьякуран с успехом повержен, а приготовления для того, что бы отправиться домой, в родной Намимори десятилетней давности почти закончены. Если бы не одно "но", зовущееся Бьянки, которая так отчаянно жаждала что-то рассказать любимому братцу и следовательно, уже добрую половину дня пыталась его преследовать.  Все бы ладно, только вот натыкаться на сводную сестру подрывник не хотел, а значит, всеми силами пытался от нее скрыться. Первым неудачным уроком было то, что на кухне преобладает в основном женская часть населения Вонголы, а значит, совать нос туда было бесполезно. Из комнаты в комнату, крайне удивленный подобной беготней босс получил короткую фразу "потом объясню, Десятый", и только Ураган "сунул нос" в коридор, для того что бы быстро перебежать в ближайшую комнату, как за спиной, причем, подозрительно близко, раздался голос сестры.
- Хаято!.. - оставалось только послушно замереть, стиснуть зубы, зажмуриться и, готовясь к атаке организма на самого себя, придумывать план отступления, ибо даже попытка "спрятаться за выступ стены" потерпела крах. - Ты помнишь свое обещание? Мне нужно тебе кое-что рассказать.
"- Ну еще лучше, еще и рюкзак какой-то с собой притащила."
- Мне не нужны сувениры. - внезапно стало интересно, когда этот только начавшийся разговор уже закончится. Неохотно повернув голову в сторону старшей Гокудеры, Хаято не без удивления обнаружил пусть и маленькую, но все-таки заботу сестры о брате - та надела свои пусть и не яро любимые, но все-таки очки, дабы родственник не начал корчиться в судорогах при одном ее появлении. Радовало, что уж тут.
- Взгляни. - раздался негромкий трещащий звук открывающейся молнии, и уже через пару секунд Бьянки держала в руках открытый рюкзак. Ну а любопытство младшего все-таки дало о себе знать, и в ту же секунду блондин с интересом уставился на содержимое ноши.
- П-письма? - не сказать, что удивление было искренним, но то, что его не было, отрицать было нельзя. Вид писем явно оставлял желать лучшего - пожелтевшая бумага, кое-где порваны конверты, большая часть бумаги смята. Но взгляд зацепило другое - каждый конверт был запечатан именной печатью семьи Гокудера. Логика могла бы двигаться и дальше, и спустя несколько секунд Хаято бы и сам догадался о происхождении этой необычной макулатуры, только вот долгую мысленную логическую цепочку прервала очередная фраза сестры.
- Это письма от нашего отца к твоей матери.
Если бы подрывник пил или ел, то по закону жанра бы точно подавился, но вместо этого реакция была крайне банальной - пальцы сжались в кулаки, а заинтересованный взгляд устремился в глаза сестры, благо, прикрываемые легки тонированием стекол очков.
Нужно было определенно держать себя в руках, ибо уже каждое дальнейшее произнесенное слово вырывалось из горла с трудом. Ну еще бы - мысли тут же заполонили воспоминания о нерадивой прислуге, когда в несколько секунд жизнь надломилась так, что можно пожелать только врагу. И ведь на отца он был до сих пор обижен, ибо тот решил, что ребенок не имеет права знать, кто его мать, и при этом же преспокойно, пусть и редко, пускал ее в дом. Тогда стали ясны почти все поводы для ссор родителей, в которых мачеха приводила отцу довод "да ты только ее и любишь!". А Шамал лишь отмалчивался. Может, он знал? Наверняка ведь знал, старый извращенец, друг семьи все-таки, а мужские сплетни порой бывают похлеще женских по многим параметрам.
Бьянки что-то продолжала пояснять, только вот ее слова Ураган уже почти не слышал, погрузившись в свои мысли и пытаясь понять, что, в конце концов, происходит. Не иначе, как сестра каким-то образом нашла старое, наверняка уже разрушенное из-за развала семьи, поместье, знала, где искать, и, собственно, нашла то, на что подрывник снова перевел взгляд. Письмо, лежащее сверху, привлекло внимание удивительно непривычно дрожащим почерком отца, криво поставленной печатью и, собственно, датой. Судя по всему, это было последнее любовное письмо отца к матери. Девятое сентября. Год, когда Хаято был еще совсем ребенком и так ждал увидеть "ту девушку, учащую играть на пианино". Как юное любопытное чадо узнало позже, именно в тот день эта самая девушка и погибла в автокатастрофе. Очередные слова сестры прозвучали удивительно отчетливо, а в мозгу как-то на автомате начала проявляться картинка той последовательности действий, что описывала сестра. Ведь Гокудера действительно думал, что отец довел Лавину до такого состояния, что бы та не удержала руль и, потеряв управление автомобилем, сорвалась с горной дороги. Ан нет, оказывается, все было совсем по-другому. Отказавшись выйти замуж за отца, она, оказывается, только о нем с сыном-то и заботилась, не желая быть обузой. Но и сейчас подрывник начал думать, что все это того не стоило.
Бьянки протянула несколько листов из запечатанных конвертов, Хаято же как-то на автомате их взял, тут же пробегаясь глазами по строкам рукописного текста. От осознания всего голос начал дрожать, поэтому он и безумно хотел промолчать, дабы не выдать чего лишнего, но, кажется, дрожащие пальцы и прикушенная губа сделали свое дело.
- Хаято?
Отвечать он не стал. Опустив голову, он шагнул в сторону сестры, бережно возвращая листы в конверты, а конверты в рюкзак, и лишь крепче тиснул зубы, застегивая молнию. После же Ураган, позаимствовав у сестры подобную драгоценность (для него самого, естественно), крепко вцепился в него, развернулся к сестре спиной и все-таки сдавленным шепотом произнес, снова заворачивая за угол, дабы быстрее явиться к своей комнате:
- Я разберусь.

6. Три ключа из правил.